Авария на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года всколыхнула судьбы десятков тысяч людей по всему Советскому Союзу. Одни покинули свой дом, вынужденные эвакуироваться в чистую зону. Другие потеряли здоровье, получив большую дозу радиации. А кто-то лишился жизни, героически спасая весь мир от альфа-, бета- и гамма-излучения.
Инспектор по пожарной профилактике пожарного аварийно-спасательного поезда Минск столичного отделения Белорусской железной дороги Петр Макаренко едва не оказался в числе тех, кто погиб, закрывая собой жерло разрушенного реактора четвертого энергоблока ЧАЭС.
Петр Николаевич с сентября 1981 года работал старшим пожарным в городе Припять, во втором карауле военизированной пожарной части № 2 (ВПЧ-2) по охране Чернобыльской АЭС. Стал мастером спорта, получил служебное жилье, в 1983-м женился.
– Эти пять лет прошли довольно спокойно, хотя первое дежурство запомнилось на всю жизнь: строилась третья очередь станции, и в здании будущей столовой в результате взрыва погибли трое. Но в целом я просто выполнял свою работу, – рассказывает наш собеседник, плавно подводя беседу к событиям апреля 1986-го. – В ночь аварии у меня был выходной, поэтому находился дома. В семь утра выглянул в окно: стоит много пожарных машин. Решил, что проводятся крупные всесоюзные учения, как это уже было год назад. На улице встретил начальника штаба пожаротушения УПО Киевской области Бондаренко – мы с ним были хорошо знакомы. От него и узнал о пожаре на станции.
На следующий день Макаренко заступил на дежурство. Ему хорошо запомнилось, что зарево над 4-м энергоблоком напоминало извержение вулкана: выбросы сначала затухали, а потом раздавался легкий взрыв – и вылетали искры:
– Начальник караула ВПЧ-2 Володя Правик (умер через 16 дней после аварии. – Прим. автора) уже через полчаса после взрыва доложил по радиостанции диспетчеру о разрушении реактора. Но в то время партийное руководство утверждало, что определить тяжесть повреждений пока не представляется возможным, хотя графит валялся прямо под ногами. Вся информация тщательно скрывалась. Было страшно, конечно, хотелось еще пожить. Но отступать мы, пожарные, не имели права – давали присягу.
27 апреля Петр Макаренко в последний раз нес службу в стенах припятской пожарной части. Разгружал свинец, песок и порошок для тушения, которые уже привозили в город для ликвидации последствий аварии. Весь день проводил в помещениях влажную уборку, чтобы снизить уровень облучения от уличной пыли. А город ждал неизбежной эвакуации…
– Всем жителям Припяти выдавали таблетки йодистого калия. Мы с сыном приняли, тем самым защитив свою щитовидку от радиоактивного йода-131, а жена отказалась, и позже у нее обнаружили серьезные проблемы. Нам, пожарным, полагались и защитные костюмы Л-1, но их никто не носил. Более того, в городе единицы ходили в «лепестках». Как-то я стал свидетелем сцены, когда учительница ругала маму своего ученика за то, что она не пустила ребенка в школу. Вроде все знали о произошедшем, но мало кто понимал масштаб опасности, не осознавал, что без особой надобности не следует быть на улице, – делится воспоминаниями Петр Николаевич.
В Припяти он пробыл до 28 апреля, а следующим днем второй караул вывезли в Чернобыль – город в 20 км от Припяти, где пожарные находились в качестве резерва:
– 29 апреля к нам в часть приезжал академик Валерий Легасов (член правительственной комиссии по расследованию причин и ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. – Прим. автора), поблагодарил за участие в спасательных работах. Сказал тогда, мол, ситуация очень сложная, готовимся к эвакуации 30-километровой и 200-километровой зон, а также предполагается вывезти людей в радиусе 500 км от эпицентра аварии. Ученые тщательно наблюдали, как ведет себя реактор. Подвезли какие-то мощные пушки, чтобы «в случае чего расстреливать его». По их расчетам, если бы критическая масса ушла в землю, это могло привести к водородному взрыву и еще большим разрушениям и жертвам.
Как и все находившиеся в «грязной» зоне люди, Петр Николаевич сдавал анализы, результаты которых выходили за пределы нормы. К счастью, до лучевой болезни (развивается от 100 бэр) дело не дошло, однако на здоровье мужчины авария все же сказалась: появился целый «букет» заболеваний.
В августе 1986 года он получил квартиру в городе Белая Церковь (Украина), затем переехал в Гомель, потом – в Минск. После аварии окончил пожарное училище, стал офицером. Но события апреля 1986-го до сих пор хранятся в его памяти:
– Как-то сами по себе вспоминаются интересные случаи. Например, за пару дней до аварии ко мне подошел Володя Правик, у него накануне родилась дочка. Попросил 10 рублей в долг, чтобы отметить. А закадычные друзья Вася Игнатенко и Витя Кибенок недели за две до трагедии разбились на мотоцикле. При этом абсолютно не пострадали. Я тогда еще им сказал: ну вы, ребята, счастливчики. Оказалось, не совсем…
В 2013 году Петр Макаренко в числе других пожарных из Беларуси и Украины, имеющих статус ликвидатора, с официальным визитом посетил три графства в Англии. Встречался с местным населением, верующими, учащимися, работниками различных организаций, в том числе с английскими пожарными. Выступал на Би-би-си, давал интервью газетам. И везде рассказывал о ликвидации последствий аварии и героях Чернобыля. Тема героизма и самопожертвования никогда не перестанет быть актуальной. Даже Европа склоняет головы перед теми, кто, заглушив в себе страх, вошел в огонь и попал под обстрел смертельно опасных лучей.
Диана ХВАЛЬКО, «ТВ»